комментарий на манифест злости психолога
из аниме "Принцесса Мононоке"

Комментарий на «Манифест злости» Аглаи Датемидзе

Комментарий на статью «Манифест злости» Аглаи Датемидзе: http://dateshidze.ru/articles/manifest-zlosti/

Почему автор не прав

На наш взгляд, злость рассматривается автором в контексте моральности, неких объяснений и оправданий того, что злость — «нормальная». Прими злость, не отрицай её! Она хорошая. И жить тебе будет легче. Этот взгляд, как мы увидим дальше, ведёт к плохим последствиям. Начать с того, что какой же это «манифест злости»? Разве злость — такая малахольная вещь? Вы можете себе представить, чтобы подобный манифест зачитывал самурай, гопник или негр из «Криминального чтива»? На самом деле это текст человека о попытке принятия им своей злости, путём объяснения себе, что она не плохая (как он думал раньше), а хорошая, осмысленная и полезная для всех, в особенности для его (внезапно) полового партнёра. Как это происходит? Путем длинных рассуждений. Автор делит злость на конструктивную и неконструктивную. Конструктивная делится дальше еще на десятки пунктов. С первого взгляда это логично, но каждый пункт можно раскритиковать, и в реальности данный подход является скорее самоубеждением в стиле «20 причин бегать по утрам» или «10 причин, почему ты хорош». И ведёт это к тому, что человек со своей злостью — простой и мощной эмоцией, образом которой являются убийства, жажда крови и подобные вещи — обращается как с чем-то недалеким, мелким, ранимым и важным. Доведя злость до абсурда, он затем водит вокруг неё хороводы, некоторые в результате даже становятся гиперчувствительными к влиянию окружающих на свои границы. И даже на саму злость! Теперь мы не только данных бедняжек не можем трогать самих по себе, но еще и их злость. Ведь они решили, что это их часть, такая прям важная-преважная, ранимая и тонкая, которую все забивают и так важно, чтобы все дали им условия для выражения этой части себя. Человек убирает из злости саму злость. Злость из прямой архаичной мощи превращается в голове человека в кучу сложных саморефлексий и, у некоторых, еще и в некое ранимое ядро. В любом случае человек становится еще более подвластен влиянию общественного мнения. Ведь он еще больше утвердился в своей «хорошести». Злость, путём убирания из неё собственно злости, осталась в рамках морали. Никакого принятия не произошло. То, что надо было принять, было убрано. А что случилось? Человек раньше нервничал: я злой, это плохо. А теперь он не нервничает, ведь он убедил себя, что он делает нормальные и хорошие вещи. Человек остался таким же, как и был. Если он был добрым, то он остался добрым, но меньше нервничает от редких проявлений злости. А если был злым, то и остался злым, только теперь он считает себя позитивно-злым. И наконец, если он был забитым — боялся выражать злость (а это большинство людей, читающих подобные статьи) — то он и остался забитым. И даже если этот забитый человек начнет силой выражать свою агрессию, чтобы сбалансировать себя, он всё время будет натыкаться на мысль, что «надо быть хорошим» и на свою связанную с этим ранимость («Я же добрый и хороший в своей злости, хочу как лучше! Зачем они так со мной!»). Итак, что же на самом деле мешает людям принять свою злость (или агрессию) такую, какая она есть? Без всех этих разъяснений, разбивок на то, конструктивная она или нет? Мораль. Вот реальный враг на пути принятия (не избежал его, как видим, и автор).

Небольшое отступление

И если идти дальше, то «злость» происходит от «зло», т.е. слово само по себе означает нечто из мира морали: некую аморальную эмоцию — «нечто, вызывающее зло», и на контрасте к ней есть морально-хорошая «доброта», «добродушие» — нечто, вызывающее «добро». Уже отсюда понятно, что автор пытается то, что имеет некий смысл только в контексте моральной пары добро/зло и что связано со «злом», превратить в «добро», разделив его на две части: конструктивную и неконструктивную, ничего с самими моральными установками не делая. Это все равно что взять «черный», разделить его на светло-черный и темно-черный и начать говорить, что светло-черный — это «белый». Это бессмысленно и его текст получается логически противоречивым. А что такое «конструктивный»? Это «плодотворный», т.е. то, что приносит мне пользу. Тут сразу возникает вопрос: а если я убью человека, присвою его деньги, но сделаю это таким образом, что будет абсолютно безопасно для меня, это же плодотворно? Ведь у меня стало больше денег, жить стало лучше, безопаснее. По замыслу автора, конечно же нет. Получается, что конструктивно только то, что лежит в нормах морали, даже если это лично мне вредно или бессмысленно. Еще одно противоречие.

Итог

Переназывая и переформатируя злость и агрессию, ТОЛКОМ НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТСЯ. В лучшем случае, мы остаёмся всё теми же людьми в оковах морали, но чутка успокоенные и чутка более свободные: я не такой плохой, как думал о себе раньше, злость выражать не так плохо, поэтому я иногда буду это делать, десять раз подумав, оформив её максимально морально и убрав из неё собственно саму злость. Мы еще сильнее утверждаемся в своей моральности и только отдаляем от себя возможность измениться и по-настоящему принять злость. В худшем — мы еще и формируем себе ранимое ядро и носимся с ним.

Как лучше?

Почему бы не попытаться принять злость напрямую, без этих трюков? Освобождаясь от саморефлексии, от морали, от клеток хороший/плохой, воспитанный/невоспитанный, живой/неживой, конструктивный/неконструктивный (и вместо всего этого бесконечного зоопарка дуальностей руководствуясь теперь только ответственностью за свои действия), а не подгоняя злость под мораль? Я злой. Просто злой, без каких-то самооправданий и осмыслений. Факт: некоторыми своими действиями я наношу вред окружающим. Наношу, потому что «так получилось». Я не обязан на этом концентрироваться, осознавать и раздумывать, но я буду разруливать последствия — не потому, что мне об этом кто-то сказал в детстве, а потому что мне это выгодно. Вот это ближе к реальному манифесту злости.

Для иллюстрации

Естественная, нормальная злость

 

Малахольная моральная злость автора

Картинка с его страницы

Вы, кстати, видите тут злость? А она есть:  

Во что это превращается реально